===========================
Голосуем до 12ч00 мск 25.05.2025г.
От 3-х до 8-ми нетленок в шорт и 3-м можно дать 1-е место (+1 балл).
Форма для голосования тут:
КГП-2025. 1-й паратур. Голосование
Голосовать за стихи своей команды НЕЛЬЗЯ!
===========================
Конкурсные работы:
1. Не везет
Тринадцатая ночь пришла внезапно.
Разрезал лунный серп над медресе
Мешок со звездами, туша пожар закатный.
Сапфиры уступили бирюзе
На шее и в ушах Шахерезады.
Она входила гордо, не спеша
В прекрасные покои Шахрияра
Тот на горе подушек возлежал,
Ждал сказок, попривыкший к женским чарам
И к па-де-де на лезвии ножа.
И бирюза, качаясь в длинных серьгах,
Хмельней и слаще делала вино,
И царь внимал и снова свято верил,
Проваливаясь в сказочный гипноз,
Магине, бередящий подреберье.
…
Как в сказках, лисий взгляд скользит в глазах,
Все повторится - ложь и жажда мести.
Пока же волосы откинуты назад…
«Как много их, упало в эту бездну».
Как много нас, из рода Шахрезад.
2. когда взойдут на небе...
Кода взойдут на небе тринадцать красных лун
и оголтелый скептик закрестится в углу,
прокаркают тринадцать слетевшихся ворон,
тринадцать чёрных кошек запрыгнут на балкон,
и хором среди ночи тринадцать петухов
заголосят построчно весь каталог грехов.
Свинья опоросится тринадцать раз подряд
и разбегутся с визгом тринадцать поросят.
Тринадцатый автобус изменит свой маршрут
и все, кто в нём поехал в Вальхаллу попадут,
а тех, кто не вместился, но покупал билет,
сожрут тринадцать рыбок, сменив формат диет.
Тринадцать мудрых старцев, постигших жизни суть,
прокашляют — Покайтесь! Покайтесь… хоть чуть-чуть!
Но в панике и полной вселенской суете,
народ их не услышит, совет ища в «инсте».
С похмелья выйдет дворник, под нос себе бранясь,
сметёт окурки в урну, притопчет кедом грязь,
шугнёт котов с балкона, осадит петухов,
свинью загонит в стайку и всех поросюков,
на вороньё присвистнет, скидает в реку рыб,
тех, кто угнал автобус, в сердцах обматерит,
кивнёт дедам сурово, они ему кивнут...
И день родится новый, послав к чертям луну.
Когда взойдут на небе двенадцать красных...
3. Трисомия 13
Расселась мгла за плотными портьерами,
Они теперь последний мой редут,
Шуршит, в ночной клубок мотает нервы и
Бормочет что-то будто бы в бреду.
Не выпустит, не впустит, как тюремщица.
Хотя зачем? Ворочаться нет сил.
Мне в темноте спина твоя мерещится
В рубашке, что в последний раз носил.
На колбочках залип, завяз в хрусталиках,
Врос в генный код и ось координат.
Такое вот нежданное фаталити -
Мир лопнул за тобой, взорвался на
Нескладные фрагменты. В клетках выжженных
Вынашиваю с логикой вразрез
Тринадцатую хромосому.
Лишнюю.
Несовместимую с грядущей жизнью без…
4. Ворожба
Там, где стылая хлябь до июля
омутами синеет,
где пока ещё не проснулись
корни цветов и змеи,
солнца всполохи – слаще мëда,
ярче и звонче меди,
путь размечен, покой размëтан
под тринадцатое созвездье.
Далеко заманили дали,
непокой напоили ели –
что ж они тебе нашептали,
что тебе нашипели?
Вечно зелены, вечно хвойны,
что им время, им век не страшен.
Но вольному – воля и войны,
и тот, что ушёл,
уходит всë дальше.
Не изменишь судьбу приговором
и болотным взваром,
ты начнëшь ворожить слишком гордой,
перестанешь ждать слишком старой.
Солнца нет, холодна водица
под созвездием Змееносца...
Если не биться, он к тебе не вернëтся.
Но он и так не вернëтся.
5. Тринадцатое место
Беру в купе тринадцатое место.
Оно всегда моё. Почти что бронь.
Подходит проводница, словно тесто.
Жующий удила железный конь
Готов с разбегу прыгнуть от перрона,
Лишь машинист пришпорит удальца.
Москва уйдёт походкой посторонней
И не подарит нищенке кольца.
Но будут у попутчиков конфеты
Для чая и приятный разговор.
Здесь откровенность сложится в куплеты
И зазвенит всему наперекор.
Вы исповедь на исповедь меняли
Под молча семафорящей луной?
Осудите наивную меня ли
И всех наивных, едущих со мной,
И магию тринадцатого места,
Без пафоса, упрёка и стыда?
Подходит проводница, словно тесто,
Уносит подстаканник в никуда…
6. Тринадцатый месяц Мой
Дождик хлопает по плечу,
панибратски под зонт влезая.
Ветер дёргает провода,
словно струны небесных домбр.
Закрываю глаза. Лечу
по бульвару. Куда – не знаю.
Но, похоже, лечу туда,
где мой Мой, молчалив и добр.
Там так густо растёт трава,
ветер душу не рвёт, а лечит,
там сиреневы облака
и тюльпановы острова.
Там у солнца свои права
на ладони мои и плечи.
Полетаю же там, пока
не закружится голова.
Я намёрзлась большой зимой.
Может, он приютит, согреет,
тот, затерянный на земле
в суете, в суматохе дней,
мой тринадцатый месяц Мой –
он как май, только чуть добрее,
чуть приветливей и теплей,
чуть счастливее и родней.
Мне там станет легко самой
жизнь свою срисовать с натуры,
вдохновляясь не лишь бы кем,
а любимыми мной людьми.
Я побуду с тобой, мой Мой?
Обещаю, не буду хмурой.
Ты погладь меня по щеке.
Обогрей меня.
Обними.
7. Бедовый
Он долго был обижен на район,
на архитектора с застройщиком в придачу.
Запомниться хотелось бы иначе –
сто первым или первым этажом:
на первом – людно, наверху – свежо
и небо там, наверно, до краёв.
Тринадцатому же не повезло с жильём.
Он негатив, бедняга, только видел:
маньяк, притон, безумные соседи,
то свет перегорел, то лифт не едет,
у дамы в возрасте - несчастная любовь...
И не спасала надпись «Снами бох»
в настенном разноцветии граффити.
Тринадцатый махнул на всех: "Живите!"
И тут случился казус роковой.
Однажды целый дом, нет - город, замер.
Несчастный «Снамибох» в газету «Знамя»
попал в заметку в два десятка слов:
«Тринадцатого. В пятницу. Баллон.»
и что-то там про случай страховой,
про ЖЭК и договор, про кто - кого.
Спасибо хоть, что обошлось без жертв,
хотя жилец Бесюк с баллоном вместе
был проклят всеми бабками в подъезде.
Дом ниже стал.
Бесюк не достаёт.
А небо - в самом деле до краёв...
Не верите? Спросите у стрижей,
в гнезде, на безымянном этаже.
8. Звоны
Вечер бил наповал – ночь затихает в коме.
Месяц одутловат, дерзко небрит и тёмен,
не отстаёт, подлец, тычет глумливо пальцем,
и, ошалев, в селе колокол бьёт тринадцать.
Звуки сгущает свод – полый и ветра полный,
месяц в рассвет уйдёт, некому будет помнить,
как засмеялся друг,
как я молчал нелепо,
как я упал к утру
где-то, от фар ослепнув,
как надо мной летел
звон незнакомой службы:
ты не жи вой
ты тень
ты ни ко му не ну жен...
Горечью отболев, буду – и пьян и весел –
сдваивать ложный след по городам и весям,
не позволяя врать призраку новой встречи:
это фантомный страх, больше бояться нечем.
Звонами свод высок...
Те же тринадцать кровью снова стучат в висок...
К чёрту. Я сам открою.
9. 13-й
Девочку супруге бы на радость.
Я - то ладно, а она так хочет.
Дюжина парней, как на параде -
Каждый раз, однако, ждали дочку.
Огород, домишко в десять окон -
При царе Горохе дед сварганил.
Все здоровы, ну и слава богу!
Обрастём со временем домами.
И пускай не водится излишков,
Не найти в селе семьи фартовей.
Если и тринадцатый - мальчишка,
Стопудово назовём Людовик!
10. 13 пчёл Винни
Винни Пуху снился сон,
Сон был - невесёлый:
Будто сел обедать он,
Но...явились пчёлы.
Каждая - как Сатана.
Можно догадаться,
Что наглее всех - одна,
С номером тринадцать:
Пух отчаянно ревёт:
- Стойте! Не на рынке! -
Только уплетают мёд
Черпаком из крынки.
К схватке Винни Пух готов,
Мечется в постели.
Но...тринадцать черпаков -
И медок подъели.
Пух для пчёлок неуклюж
И отряд пчелиный -
Сыто в ухо Пуху: "Ж-ж-ж-ж-ж!"-
Тут проснулся Винни.
Стол, английское панно,
Гроты книжных полок.
Пятница глядит в окно.
...И тринадцать пчёлок.
В дом пробрались кое-как,
Залетели в ухо,
И устроили бардак
В голове у Пуха.
11. Апостол
Полночный снег безмятежно-светел...
В твоём созвездии рыщет ветер,
скуля на разные голоса.
Река грохочет внизу – ты лишний!
Зажмурясь, тоже скулишь чуть слышно,
вцепившись в шею седого пса.
Со снегом вместе приходят тени –
в золе, в земле, в зеленце растений,
сквозь плоть стремящихся к солнцу ввысь.
Твой пёс спокоен: чужих не чует.
А вдруг всё чушь и тебе к врачу бы?
Но стонет ветер – за них молись.
И длится ночь, бесконечно длится.
Дрожишь, пытаешься вспомнить лица,
надеясь – Бог же велел прощать!
Но кромка неба всё уже, ближе.
Кричишь взахлёб – что всего лишь выжил,
что спас от смерти старуху-мать...
В твоём созвездии бродят тени,
из них тринадцатый – ты, последний,
чей свет наивный давно померк.
Ты слышишь свой позывной, "Апостол"?
Сегодня будет легко и просто...
И, свистнув псу, ты шагаешь вверх.
12. Чудики
Божия коровка, полети на небо,
Принеси мне хлеба
Чёрного и белого,
Только не горелого!
(детская считалочка)
***
На улице тринадцатой
в тринадцатом дому
(нам эта странность нравится,
а больше - никому)
живём, такие чудики -
ни в сказке, ни пером!
Глаза у нас анютины,
забор - рододендрон.
Коровки жесткокрылые -
всего тринадцать штук -
устраивают вылазки,
взбираясь по листу.
Приносят хлеба с неба нам
по первому свистку,
рассказывают небыли
и крошки волокут.
Пространство за воротами
шумит и мельтешит
всегдашними заботами.
А мы в своей глуши
закроем двери наглухо,
устроим пир горой.
Своя у дома магия -
от крыши до ворот.
И собственные запахи,
и свет через окно.
И будто Бог за пазухой
хранит его давно.
13. Ущученное
Тринадцать чёрненьких чертят
Пошли черчению учиться.
И было как бы всё путём -
Путём зачётных чертежей.
Но вдруг сломалось всё подряд:
Рога, карандаши, ключицы.
Ну хоть кидайся в водоём!
(Надежда кинулась уже).
Ломали головы они:
За что такая невезуха?
За что суровый чёртов рок
Камней в копыта наложил?
Но шли часы, сливаясь в дни,
На нет сходила сила духа,
И был не выучен урок
На фоне рваных чёрных жил.
Они повесили носы,
Но … в магию рванули кучей,
Презрев учебный геморрой,
Когда меняется предмет.
Знать, каждый первый чёртов сын
В конце концов таки ущучил,
К каким трагедиям порой
Ведёт незнание примет.
14. Тринадцать страниц
Тринадцать - странное число, всего один и три,
Но мне опять не повезло, жизнь вдребезги - смотри:
Срываюсь с шаткого моста, не докурив Pall Mall.
Страниц тринадцать пролистав, я многое узнал:
Ты пишешь - я смешной чудак, помягче если брать.
Ещё - что не хочу никак идти с тобой в кровать,
Что я жеманный и худой, как баба - хоть убей!
Похож на Джастина Трюдо, который, точно, гей.
Что - недалёкий нищеброд, одет всегда, как бомж.
И много там еще чего прочёл я. Ну так что ж?
Да разве повод горевать о девушке такой,
Что не сумела распознать, насколько я крутой?!
Вскарабкаюсь опять на мост, Pall Mall свой докурю.
Что делать дальше? Выход прост - я открываю "Брют".
Нельзя приметам доверять, ведь жизнь всего важней!
А в пропасть пусть летит тетрадь, и всё, что было в ней.
15. Счастливая примета
Тринадцать баб с пустыми вёдрами,
с изяществом колонн Исакия,
вошли в вагон шагами твёрдыми
и мысли зародили всякие…
О том, что день какой-то ветреный,
что встал не с той ноги, наверное,
что не знаком совсем с приметами -
и с очень, и с не очень скверными…
Толпу слегка раздвинув бюстами -
привет, колхозник и рабочая! -
они базарили без устали
про это и про то и прочее.
В виду такой приметы можно, да,
плеваться и стучать по дереву,
но … дальше катит сталь дорожная,
удачно-дачная артерия.
Гудели провода встревоженно,
вагон качался, словно пьяница.
Попав в объятия надёжные,
я понял, что могу расслабиться
и не бороться с гравитацией.
Но томный бас шепнул на ухо мне:
"Повременили бы вы с танцами!
И не таких видали ухарей..."
Тринадцать баб с пустыми вёдрами
прошли на выход. Все вздохнули и...
За ними шёл шагами твёрдыми
мужчина, щурясь на одну из них...
Комментарии
2. когда взойдут на небе...
Кода взойдут на небе тринадцать красных лун
и оголтелый скептик закрестится в углу,
прокаркают тринадцать слетевшихся ворон,
тринадцать чёрных кошек запрыгнут на балкон,
и хором среди ночи тринадцать петухов
заголосят построчно весь каталог грехов.
Свинья опоросится тринадцать раз подряд
и разбегутся с визгом тринадцать поросят.
Тринадцатый автобус изменит свой маршрут
и все, кто в нём поехал в Вальхаллу попадут,
а тех, кто не вместился, но покупал билет,
сожрут тринадцать рыбок, сменив формат диет.
Тринадцать мудрых старцев, постигших жизни суть,
прокашляют — Покайтесь! Покайтесь… хоть чуть-чуть!
Но в панике и полной вселенской суете,
народ их не услышит, совет ища в «инсте».
С похмелья выйдет дворник, под нос себе бранясь,
сметёт окурки в урну, притопчет кедом грязь,
шугнёт котов с балкона, осадит петухов,
свинью загонит в стайку и всех поросюков,
на вороньё присвистнет, скидает в реку рыб,
тех, кто угнал автобус, в сердцах обматерит,
кивнёт дедам сурово, они ему кивнут...
И день родится новый, послав к чертям луну.
Когда взойдут на небе двенадцать красных...
3. Трисомия 13
Расселась мгла за плотными портьерами,
Они теперь последний мой редут,
Шуршит, в ночной клубок мотает нервы и
Бормочет что-то будто бы в бреду.
Не выпустит, не впустит, как тюремщица.
Хотя зачем? Ворочаться нет сил.
Мне в темноте спина твоя мерещится
В рубашке, что в последний раз носил.
На колбочках залип, завяз в хрусталиках,
Врос в генный код и ось координат.
Такое вот нежданное фаталити -
Мир лопнул за тобой, взорвался на
Нескладные фрагменты. В клетках выжженных
Вынашиваю с логикой вразрез
Тринадцатую хромосому.
Лишнюю.
Несовместимую с грядущей жизнью без…
4. Ворожба
Там, где стылая хлябь до июля
омутами синеет,
где пока ещё не проснулись
корни цветов и змеи,
солнца всполохи – слаще мëда,
ярче и звонче меди,
путь размечен, покой размëтан
под тринадцатое созвездье.
Далеко заманили дали,
непокой напоили ели –
что ж они тебе нашептали,
что тебе нашипели?
Вечно зелены, вечно хвойны,
что им время, им век не страшен.
Но вольному – воля и войны,
и тот, что ушёл,
уходит всë дальше.
Не изменишь судьбу приговором
и болотным взваром,
ты начнëшь ворожить слишком гордой,
перестанешь ждать слишком старой.
Солнца нет, холодна водица
под созвездием Змееносца...
Если не биться, он к тебе не вернëтся.
Но он и так не вернëтся.
5. Тринадцатое место
Беру в купе тринадцатое место.
Оно всегда моё. Почти что бронь.
Подходит проводница, словно тесто.
Жующий удила железный конь
Готов с разбегу прыгнуть от перрона,
Лишь машинист пришпорит удальца.
Москва уйдёт походкой посторонней
И не подарит нищенке кольца.
Но будут у попутчиков конфеты
Для чая и приятный разговор.
Здесь откровенность сложится в куплеты
И зазвенит всему наперекор.
Вы исповедь на исповедь меняли
Под молча семафорящей луной?
Осудите наивную меня ли
И всех наивных, едущих со мной,
И магию тринадцатого места,
Без пафоса, упрёка и стыда?
Подходит проводница, словно тесто,
Уносит подстаканник в никуда…
6. Тринадцатый месяц Мой
Дождик хлопает по плечу,
панибратски под зонт влезая.
Ветер дёргает провода,
словно струны небесных домбр.
Закрываю глаза. Лечу
по бульвару. Куда – не знаю.
Но, похоже, лечу туда,
где мой Мой, молчалив и добр.
Там так густо растёт трава,
ветер душу не рвёт, а лечит,
там сиреневы облака
и тюльпановы острова.
Там у солнца свои права
на ладони мои и плечи.
Полетаю же там, пока
не закружится голова.
Я намёрзлась большой зимой.
Может, он приютит, согреет,
тот, затерянный на земле
в суете, в суматохе дней,
мой тринадцатый месяц Мой –
он как май, только чуть добрее,
чуть приветливей и теплей,
чуть счастливее и родней.
Мне там станет легко самой
жизнь свою срисовать с натуры,
вдохновляясь не лишь бы кем,
а любимыми мной людьми.
Я побуду с тобой, мой Мой?
Обещаю, не буду хмурой.
Ты погладь меня по щеке.
Обогрей меня.
Обними.
Тоже хорошее, душевное.
Кстати, в Эфиопии 13 месяцев в году, и они никогда не были европейской колонией. наверное, поэтому им удалось сохранить свой календарь, летоисчисление и язык.
Послать ЛС
Хорошее, душевное, но, ИМХО, не самая удачная игра слов. Даже на взгляд сложновато, а если на слух, то вообще - это мой мой, месяц мой и тд, всё-таки слово больше воспринимается в его привычном значении.
Но - перечту ещё, интересно, может, втянусь 😉
Послать ЛС
Чёто я не по порядку пошла 🙃 Вообще ещё и не дочла пока паратур, просто тормознулась здесь маленько, поэтому 😉
и они никогда не были европейской колонией.
Это не совсем верно. Таки были.
😉
Правда, весьма недолго. В 1936 году Эфиопия была аннексирована Италией и включена в состав Итальянской Восточной Африки вместе с Эритреей и Сомали. А в 1941-м освобождена.
7. Бедовый
Он долго был обижен на район,
на архитектора с застройщиком в придачу.
Запомниться хотелось бы иначе –
сто первым или первым этажом:
на первом – людно, наверху – свежо
и небо там, наверно, до краёв.
Тринадцатому же не повезло с жильём.
Он негатив, бедняга, только видел:
маньяк, притон, безумные соседи,
то свет перегорел, то лифт не едет,
у дамы в возрасте - несчастная любовь...
И не спасала надпись «Снами бох»
в настенном разноцветии граффити.
Тринадцатый махнул на всех: "Живите!"
И тут случился казус роковой.
Однажды целый дом, нет - город, замер.
Несчастный «Снамибох» в газету «Знамя»
попал в заметку в два десятка слов:
«Тринадцатого. В пятницу. Баллон.»
и что-то там про случай страховой,
про ЖЭК и договор, про кто - кого.
Спасибо хоть, что обошлось без жертв,
хотя жилец Бесюк с баллоном вместе
был проклят всеми бабками в подъезде.
Дом ниже стал.
Бесюк не достаёт.
А небо - в самом деле до краёв...
Не верите? Спросите у стрижей,
в гнезде, на безымянном этаже.
8. Звоны
Вечер бил наповал – ночь затихает в коме.
Месяц одутловат, дерзко небрит и тёмен,
не отстаёт, подлец, тычет глумливо пальцем,
и, ошалев, в селе колокол бьёт тринадцать.
Звуки сгущает свод – полый и ветра полный,
месяц в рассвет уйдёт, некому будет помнить,
как засмеялся друг,
как я молчал нелепо,
как я упал к утру
где-то, от фар ослепнув,
как надо мной летел
звон незнакомой службы:
ты не жи вой
ты тень
ты ни ко му не ну жен...
Горечью отболев, буду – и пьян и весел –
сдваивать ложный след по городам и весям,
не позволяя врать призраку новой встречи:
это фантомный страх, больше бояться нечем.
Звонами свод высок...
Те же тринадцать кровью снова стучат в висок...
К чёрту. Я сам открою.
9. 13-й
Девочку супруге бы на радость.
Я - то ладно, а она так хочет.
Дюжина парней, как на параде -
Каждый раз, однако, ждали дочку.
Огород, домишко в десять окон -
При царе Горохе дед сварганил.
Все здоровы, ну и слава богу!
Обрастём со временем домами.
И пускай не водится излишков,
Не найти в селе семьи фартовей.
Если и тринадцатый - мальчишка,
Стопудово назовём Людовик!
Послать ЛС
Послать ЛС
ага, а я и думаю, куда что делось - в почте прилетело, а тут отсутствует 🙃
я надеюсь, что уже хватит, нинада ни карлов, ни людовиков - во мне всё-таки сиильно развито человеколюбие 😇
10. 13 пчёл Винни
Винни Пуху снился сон,
Сон был - невесёлый:
Будто сел обедать он,
Но...явились пчёлы.
Каждая - как Сатана.
Можно догадаться,
Что наглее всех - одна,
С номером тринадцать:
Пух отчаянно ревёт:
- Стойте! Не на рынке! -
Только уплетают мёд
Черпаком из крынки.
К схватке Винни Пух готов,
Мечется в постели.
Но...тринадцать черпаков -
И медок подъели.
Пух для пчёлок неуклюж
И отряд пчелиный -
Сыто в ухо Пуху: "Ж-ж-ж-ж-ж!"-
Тут проснулся Винни.
Стол, английское панно,
Гроты книжных полок.
Пятница глядит в окно.
...И тринадцать пчёлок.
В дом пробрались кое-как,
Залетели в ухо,
И устроили бардак
В голове у Пуха.
Тут, конечно, последние 4 строчки по-другому звучать должны:
Просочились через щель,
Залетели в ухо,
И устроили бордель
В голове у Пуха.
:))
😆👍
Сразу возник Bопрос к КНГ - будет ли конкурс пародий? Прямо руки чешутся написать, и Муза мучает - пиши, мол, пародьки. Это у тебя лучше выходит, чем унылые нетленки. 🤔😊
11. Апостол
Полночный снег безмятежно-светел...
В твоём созвездии рыщет ветер,
скуля на разные голоса.
Река грохочет внизу – ты лишний!
Зажмурясь, тоже скулишь чуть слышно,
вцепившись в шею седого пса.
Со снегом вместе приходят тени –
в золе, в земле, в зеленце растений,
сквозь плоть стремящихся к солнцу ввысь.
Твой пёс спокоен: чужих не чует.
А вдруг всё чушь и тебе к врачу бы?
Но стонет ветер – за них молись.
И длится ночь, бесконечно длится.
Дрожишь, пытаешься вспомнить лица,
надеясь – Бог же велел прощать!
Но кромка неба всё уже, ближе.
Кричишь взахлёб – что всего лишь выжил,
что спас от смерти старуху-мать...
В твоём созвездии бродят тени,
из них тринадцатый – ты, последний,
чей свет наивный давно померк.
Ты слышишь свой позывной, "Апостол"?
Сегодня будет легко и просто...
И, свистнув псу, ты шагаешь вверх.
12. Чудики
Божия коровка, полети на небо,
Принеси мне хлеба
Чёрного и белого,
Только не горелого!
(детская считалочка)
***
На улице тринадцатой
в тринадцатом дому
(нам эта странность нравится,
а больше - никому)
живём, такие чудики -
ни в сказке, ни пером!
Глаза у нас анютины,
забор - рододендрон.
Коровки жесткокрылые -
всего тринадцать штук -
устраивают вылазки,
взбираясь по листу.
Приносят хлеба с неба нам
по первому свистку,
рассказывают небыли
и крошки волокут.
Пространство за воротами
шумит и мельтешит
всегдашними заботами.
А мы в своей глуши
закроем двери наглухо,
устроим пир горой.
Своя у дома магия -
от крыши до ворот.
И собственные запахи,
и свет через окно.
И будто Бог за пазухой
хранит его давно.
Кстати.
Весна, весна на улице,
Весенние деньки!
Как птицы, заливаются
Трамвайные звонки.Шумная, веселая,
Весенняя Москва.
Еще не запыленная,
Зеленая листва.Галдят грачи на дереве,
Гремят грузовики.
Весна, весна на улице,
Весенние деньки!
А оно само всплывает, флешбеки из детства😀
Автор, написавший это стихо, тоже достал из детского подсознания эту интонацию, Агнии Барто. Так же осмелюсь предположить, что совершенно нечаянно. И еще предположу, что он читает или читал стихи Агнии Барто своим детям, что весьма похвально. Поэтому подумалось, что это Вы😊
Нет, нет, я совершенно не против, кста)
А у меня дети Барто как-то не проникались ни один, разве что лет до двух. Дальше Александрова шла на ура)
У Барто довольно неряшливые стихо, вот хотя бы отрывок, что выше: дереве-улицы - так себе рифма… но детство ведь вспоминается, ностальгия😁
Современным детям не нравится Барто, потому что она безнадежно устарела. Такое бывает.
Я и сама не люблю Барто и в детстве не любила. Но Александрова-то тоже довольно старинная, а моим на ура🙂
13. Ущученное
Тринадцать чёрненьких чертят
Пошли черчению учиться.
И было как бы всё путём -
Путём зачётных чертежей.
Но вдруг сломалось всё подряд:
Рога, карандаши, ключицы.
Ну хоть кидайся в водоём!
(Надежда кинулась уже).
Ломали головы они:
За что такая невезуха?
За что суровый чёртов рок
Камней в копыта наложил?
Но шли часы, сливаясь в дни,
На нет сходила сила духа,
И был не выучен урок
На фоне рваных чёрных жил.
Они повесили носы,
Но … в магию рванули кучей,
Презрев учебный геморрой,
Когда меняется предмет.
Знать, каждый первый чёртов сын
В конце концов таки ущучил,
К каким трагедиям порой
Ведёт незнание примет.
Но вдруг сломалось всё подряд:
Рога, карандаши, ключицы.
Хоррор прям☺️
А вот этот уже НБС, предположу. Мне просто окапывать 12 приствольных кругов намедни, труд Геракла практически, поэтому заранее в угадайку🧐
Симпатично. Автор узнаваем. И номер соответсвующий выбран, думаю, не случайно. 😊
14. Тринадцать страниц
Тринадцать - странное число, всего один и три,
Но мне опять не повезло, жизнь вдребезги - смотри:
Срываюсь с шаткого моста, не докурив Pall Mall.
Страниц тринадцать пролистав, я многое узнал:
Ты пишешь - я смешной чудак, помягче если брать.
Ещё - что не хочу никак идти с тобой в кровать,
Что я жеманный и худой, как баба - хоть убей!
Похож на Джастина Трюдо, который, точно, гей.
Что - недалёкий нищеброд, одет всегда, как бомж.
И много там еще чего прочёл я. Ну так что ж?
Да разве повод горевать о девушке такой,
Что не сумела распознать, насколько я крутой?!
Вскарабкаюсь опять на мост, Pall Mall свой докурю.
Что делать дальше? Выход прост - я открываю "Брют".
Нельзя приметам доверять, ведь жизнь всего важней!
А в пропасть пусть летит тетрадь, и всё, что было в ней.
А вот это больше похоже на Жиля. Или нет? Кстати, это стихо на порядок лучше, нежели завывания Гиппиус, помните же:
Тринадцать, темное число!
Предвестье зол, насмешка, мщенье,
Измена, хитрость и паденье, -
Ты в мир со Змеем приползло
и т.д ужас
У Светлова чуть пободрее, чем у Гиппиус
Будет потомками петься
Формула
Наших
Времен:
Корень квадратный из сердца,
Помноженного
На миллион.И цифры соединятся,
И пальцы
Вопьются в ладонь…
На что ни разделишь 13 —
Получится дробь…
И огонь!
Возьму, наверное, в шорт
Опасно читать чужие дневники. Рискуешь узнать о себе такое, о чём и не подозревал. 😄
Хороший стиш.
15. Счастливая примета
Тринадцать баб с пустыми вёдрами,
с изяществом колонн Исакия,
вошли в вагон шагами твёрдыми
и мысли зародили всякие…
О том, что день какой-то ветреный,
что встал не с той ноги, наверное,
что не знаком совсем с приметами -
и с очень, и с не очень скверными…
Толпу слегка раздвинув бюстами -
привет, колхозник и рабочая! -
они базарили без устали
про это и про то и прочее.
В виду такой приметы можно, да,
плеваться и стучать по дереву,
но … дальше катит сталь дорожная,
удачно-дачная артерия.
Гудели провода встревоженно,
вагон качался, словно пьяница.
Попав в объятия надёжные,
я понял, что могу расслабиться
и не бороться с гравитацией.
Но томный бас шепнул на ухо мне:
"Повременили бы вы с танцами!
И не таких видали ухарей..."
Тринадцать баб с пустыми вёдрами
прошли на выход. Все вздохнули и...
За ними шёл шагами твёрдыми
мужчина, щурясь на одну из них...
Думалось всё, ну что, что, кого напоминает, а тут ключ! Вот этот:
я понял, что могу расслабиться
и не бороться с гравитацией.
И всё сложилось
Когда теряет равновесие
твоё сознание усталое,
когда ступеньки этой лестницы
уходят из-под ног,
как палуба,
когда плюёт на человечество
твоё ночное одиночество, —
ты можешь
размышлять о вечности
и сомневаться в непорочности
идей, гипотез, восприятия
произведения искусства,
и — кстати — самого зачатия
Мадонной сына Иисуса.
и т.д.
А стихо ваще-то по идее весьма годное.
Добрый вечер, Ваше Сиятельство☺️
А вот здесь могу предположить, что интонационно Бродский введён вполне осознанно. Зачем - другой вопрос, надо разбираться. Рифмы - отличные, изюм тоже присутствует🍇
Был(а): 18/03/2025 - 08:23
Послать ЛС
1. Не везет
Тринадцатая ночь пришла внезапно.
Разрезал лунный серп над медресе
Мешок со звездами, туша пожар закатный.
Сапфиры уступили бирюзе
На шее и в ушах Шахерезады.
Она входила гордо, не спеша
В прекрасные покои Шахрияра
Тот на горе подушек возлежал,
Ждал сказок, попривыкший к женским чарам
И к па-де-де на лезвии ножа.
И бирюза, качаясь в длинных серьгах,
Хмельней и слаще делала вино,
И царь внимал и снова свято верил,
Проваливаясь в сказочный гипноз,
Магине, бередящий подреберье.
…
Как в сказках, лисий взгляд скользит в глазах,
Все повторится - ложь и жажда мести.
Пока же волосы откинуты назад…
«Как много их, упало в эту бездну».
Как много нас, из рода Шахрезад.