КГП-2025. Первый паратур

станное

Р пропущена, это к #14

17. Из жизни домовых

Сидит Кузьма на печке, накинув душегрейку, 
любуется в окошко на небо в облаках - 
плывут себе беспечно, а солнце-канарейка
доклёвывает крошки сентябрьского денька. 
Уютно и спокойно, сопит на плитке чайник, 
на окнах светлый ситчик, и пахнет молоком…

Но тут с утробным воем, решительно отчаян, 
с придушенной добычей влетает чёрный кот. 
За ним с метлой хозяйка: "Ах ты, прохвост ушастый! 
Ах ты, подлец хвостатый! Да век тебя б не знать! 
И будь ты трижды проклят! Ну сколько можно шастать? 
Где совести остатки?!"

Кузьма вздохнёт: “Опять...”
Потом наденет лапти, неловко спрыгнет с печки, 
кота загонит в угол, курёнка отобрав, 
и к дому бабы Кати, пернатое на плечи
взвалив, пойдёт упруго носителем добра.

Хозяйка вспоминает, пока готовит ужин, 
что не к добру, похоже, (хоть верится с трудом) 
тринадцатого мая, и в пятницу к тому же, 
с умильно-наглой рожей пришёл котёнок в дом. 

18. Тринадцать счастливых котов

Утро,  грохот... Смотрит шало кошка, ловко скинув скатерть. Шелестящая бумажка тихо движется к воде: кот бродячий в землю вжался, дëргает спиной в азарте – сверху смотрит кот домашний, от картины обалдев. 

Лето... Где-то квохчут куры, за окном пустырь не кошен, по коту – на каждой крыше, вот что значит благодать. 
Промурлычь мне "с добрым утром", улыбнись чеширской кошкой и не бойся шишел-мышел: их тут есть, кому пугать. У соседки кот на страже,  стоит мыши зазеваться, он хватает – и с подарком мчится к дому, хвост трубой! 

А на небе – самый важный кот под номером тринадцать, самый рыжий, самый жаркий. Он на счастье нам с тобой. 

и здесь есть стихи прям супер-супер!)

20. Предатель

Он - иуда! Не зря же рождённый тринадцатым.
Знал о гибели, но был предательски тих.
От двенадцати всё утаил. Им пытаться бы
целой дюжиной конской остаться в живых.

Силу неба забрав, гром набатом бил в колокол,
напугав, раздавив, сеял бешеный страх.
И вилась ниже туч злая молния колкая.
Где тут выжить? Гореть на ужасных кострах

душам тех лошадей, не свернуть им не выстоять.
Не спасёшься. Конец... 
Словно ветра  порыв,
дрожь земли умножая, несутся  неистово
гулким стуком копыт, лавой грив - на обрыв.

Скачут только вперёд! В оголтелом  безумии
слепо давят рождённых в любви жеребят,
позабыв то, как полное вымя  беззубыми
ртами нежили те, что от боли хрипят,

умирая под градом ударов от тысячи
огрубевших от жизни копыт-кулаков.
Ждёт вожак всех. Он первым в бессмертие выскочил, 
и разбил крепи неба живым молотком.

Чуть мерцает свеча над высокими арками,
ниже -  матери, дети в ковыльном гробу. 
А тринадцатый жив, вопреки бегу жаркому. 
Он отныне - вожак, и создаст свой табун.

21. 13-й километр*

Сотни раз понимаешь: судьба не права,

не объехать её стороною.

Ты смеялся, что в сущности всё – трын-трава,

жми на газ и забудь остальное.

Этот город на сопках – в потоках машин,

путепроводы, съезды и трассы,

ты не ездил – летал, постоянно спешил

на зелёный и даже на красный.

Виноват ли туман, неожиданный миг,

МЧС с эсэмэской о шторме,

не судьба ли поставила тот грузовик,

предварительно вырубив тормоз?

Говорил мне, что нет несчастливых примет,

ветер мечется – ищет кого-то...

Остановка "13-й километр"

и твоё чёрно-белое фото.

*Название остановки в городе автора, где находится кладбище.

22. Счастье за углом

Надеешься, всё будет хорошо. 
Пусть кажется, что мир такой большой, 
и ты летишь в нём фантиком помятым. 
А мир на счастье скареден, ворчлив. 
И сердце - словно неисправный лифт: 
то где-то в горле, то в районе пяток. 
И ни тепла, ни радости внутри. 
В сто первый раз берёшь Экзюпери, 
но в этот раз и он не помогает. 
И ты бредёшь куда глаза глядят, 
считать ворон, а может быть, цыплят, 
а может, просто листья под ногами. 
Закружит улиц злой водоворот, 
из подворотни выйдет чёрный кот 
и перейдёт-таки тебе дорогу. 
Ты, плюнув через левое плечо, 
продолжишь мысли как бы ни о чём, 
и, ни единым мускулом не дрогнув,
пойдёшь вперед... Но что-то тут не то. 
И это что-то связано с котом. 
И с чем-то важным. Пятница сегодня. 
Один и три составили число… 
 

"И что тебя, чумазый, принесло
ко мне под ноги? Сразу видно - шкодник
и охмуритель всех окрестных дам. 
Но я тебе пугать себя не дам! 
Я и в приметы в общем-то не верю. 
Тринадцать, кошки - это не моё… 
Чего хромаешь, глупое зверьё? 
Пойдём-ка в заугольный кафетерий, 
куплю сосиску."
 

И пропащий день
вдруг станет лучшим, и уже нигде
не ощутишь, что мир ворчлив и вреден. 
А счастье – рядом. Руку протяни,
и чёрный кот пойдёт с тобой за ним. 
Или поедет. 

23. Не про нас

Расстаёмся, что поделаешь, в расставаньях – тоже кайф,

У тринадцатого дерева, чтоб уже наверняка.

Нелюбовь, дождём умытая, всё же счастья не родит,

Что двенадцать раз испытано – не выходит плюс один.

Убежит дорога в сумерках чёрной кошкой в огород,

Кто про что и как подумает, знают, может быть, Таро.

Мы, ошибками научены, повздыхаем тяжело,

Что тринадцать – невезучее и разлучное число.

Что репризы – не для праздников, повторения – печаль,

Нам хватило бы двенадцати, но решились лишь сейчас.

Покиваем и обнимемся, даст-то Бог, в последний раз

Заречёмся, что четырнадцать – стопроцентно не про нас.

24. Взрослый дом

День пролетел, и укутала ночь

речку, дорогу, деревья и дом

номер тринадцать, укутала в нём

девочку, чью-то возможную дочь.

Сон беспокойный, тревожный, и там

девочка ищет кого-то опять,

но не расскажет, ведь оберегать

нужно всё то, что зовется "мечта".

И обязательно будет финал

яркий и тёплый, как солнечный свет:

в доме тринадцать возникнет она –

самый родной на земле человек.

Время замрёт и себя обнулит,

женщина выдохнет радостный шок,

скажет: "Я – мама, и как хорошо,

что наконец мы друг друга нашли!"

25. Тринадцатый час

Пробило полночь на дворе,

Ах, туфельке каюк.

По крышам выездных карет

Глухой, как в тыквы, стук,

И вместо платья на груди

Лишь фартука пятно…

Смелей, красавица, гляди,

Не всё предрешено!

Пока яичницей в бадью

Стекает циферблат,

Поймай последнюю ладью

И поверни назад,

Взойди по лестнице вперёд

Спиной в блестящий зал,

И пусть несёт круговорот

Кто-что-зачем сказал.

Когда придворные ушли,

И факелы горят,

Пойдут пустые корабли

Сквозь сонных рифов ряд,

На реки возвратится лёд,

Вернув последний дар,

И пронесётся, как «вперёд!»,

Тринадцатый удар.

Тринадцатый удар судьбы

По вере и любви.

Потоки звёзд вяжи в снопы,

Искристый миг лови.

На свадьбе принца прозвучит

Мотив под реверанс.

Взбесилось время. Город спит.

Звонит волшебный час.

26. Супер стратегия

Осиновым листом я трепещу,
листая нервно «шпоры» и конспекты,
но мысленно твержу себе: «Ничуть
не страшен мне простой экзамен этот».

Бессонной ночи жвачка на лице,
в мозгу — протопал слон в посудной лавке: 
из глины бред словесный — вроде, цел,
фарфор шедевров — вдребезги...  на свалке!

С утра в общаге пипл ни пить, ни есть,
ни думать не способен адекватно:
экзамен — это маленькая смерть.
За сессию сто раз... туда-обратно.

И лишь Витёк спокоен и открыт. 
Вчера ОДИН билет зубрил весь вечер,
не сомневался — точно победит, 
в свою задумку верил бесконечно.

Друзья крутили пальцем у виска:
«Нет у Витюхи ни ума, ни страха».
И вот сегодня «судный день» настал.
Он — первым на Голгофу... или плаху...

Берёт билет бесстрашно, наугад:
— Вот чёрт! Тринадцать! Точно несчастливый! —  
Кладет обратно. Кто ж такому рад?
И смешивает стопку торопливо.

— Нет-нет, дружок, так дело не пойдёт, —
ехидно препод потирает ручки, —
По-твоему, я — полный идиот?
На выбранный билет ответь-ка лучше.

Находит в стопке (нам ли сомневаться?)
Зазубренный вчера билет «тринадцать».