- Здрасьте! Как ваши дела?
- А это смотря, кто спрашивает… (с)
Всеволод Палыч – очкарик и рохля.
Вяло напялив на темя берет,
выйдет с работы и мысленно охнет:
«Как же до чёртиков выпить охота
или заснуть и во сне помереть».
Вечером тихим под сводом акаций,
шаркая туфлями, сгорбив хребет,
он поплетётся, как будто в прострации,
к дому, в котором ему просыпаться
часто ни сил, ни желания нет.
В кресло усядется и под винишко
в мир сновидений дремотой гоним,
он, как обычно, зайдётся одышкой,
голос услышав: «Ничтожен ты слишком…
Сдохни… Здесь места не хватит двоим…»
Выдохнув резко, Рудольф усмехнётся,
с кресла вставая сощурит глаза,
взглядом проткнув уходящее солнце.
Виски глотнёт, оживляя эмоции,
хмелем в башке отключив тормоза.
Вылощен, выглажен, бодр и азартен,
ярый любитель понтов и нажив,
ринется в клуб, проиграется в карты,
и, разогретый до гнева нефартом,
без колебания нож обнажит.
После разгула в квартиру вползёт он,
где даже сумерки в стенах тесны.
Скинув прикид, смажет ссадины йодом,
рухнет в постель и, укрывшись восходом,
тупо провалится в странные сны…
Всеволод Палыч с утра отразится
в зеркале ванной – небрит и сутул,
в веки отёкшие вжались ресницы,
шум в голове, ломота в пояснице, –
а на плече обнаружит тату
цвета кровавого – как тут не сбрендить? –
вспыхнет и тут же исчезнет почти.
В блеклом, едва уловимом пигменте –
Джокер и подпись под ним «Доппельгенгер.
Скоро вернусь окончательно. Жди!»…
Вяло напялив на темя берет,
выйдет с работы и мысленно охнет:
«Как же до чёртиков выпить охота
или заснуть и во сне помереть».
Вечером тихим под сводом акаций,
шаркая туфлями, сгорбив хребет,
он поплетётся, как будто в прострации,
к дому, в котором ему просыпаться
часто ни сил, ни желания нет.
В кресло усядется и под винишко
в мир сновидений дремотой гоним,
он, как обычно, зайдётся одышкой,
голос услышав: «Ничтожен ты слишком…
Сдохни… Здесь места не хватит двоим…»
Выдохнув резко, Рудольф усмехнётся,
с кресла вставая сощурит глаза,
взглядом проткнув уходящее солнце.
Виски глотнёт, оживляя эмоции,
хмелем в башке отключив тормоза.
Вылощен, выглажен, бодр и азартен,
ярый любитель понтов и нажив,
ринется в клуб, проиграется в карты,
и, разогретый до гнева нефартом,
без колебания нож обнажит.
После разгула в квартиру вползёт он,
где даже сумерки в стенах тесны.
Скинув прикид, смажет ссадины йодом,
рухнет в постель и, укрывшись восходом,
тупо провалится в странные сны…
Всеволод Палыч с утра отразится
в зеркале ванной – небрит и сутул,
в веки отёкшие вжались ресницы,
шум в голове, ломота в пояснице, –
а на плече обнаружит тату
цвета кровавого – как тут не сбрендить? –
вспыхнет и тут же исчезнет почти.
В блеклом, едва уловимом пигменте –
Джокер и подпись под ним «Доппельгенгер.
Скоро вернусь окончательно. Жди!»…
08.2018