Внимание! Здесь только читаем, а голосим здесь:
А уже не надо 
1. Сентябрь
Вот я пришла, сентябрь, раскрой свои объятья!
К тебе, как в старый Рим, все сходятся пути.
Мне август подарил оранжевое платье.
Да разве я могла в твой садик не прийти,
Покуда здесь тепло, уютно и спокойно?..
Здесь пахнет тишиной, и лист еще не прел.
Остался позади июль, шальной и знойный,
И где-то крепко спит, намаявшись, апрель…
К тебе, как в старый Рим, все сходятся пути.
Мне август подарил оранжевое платье.
Да разве я могла в твой садик не прийти,
Покуда здесь тепло, уютно и спокойно?..
Здесь пахнет тишиной, и лист еще не прел.
Остался позади июль, шальной и знойный,
И где-то крепко спит, намаявшись, апрель…
Налей-ка мне медку. А я тебе в награду
Наплачу о весне, о зелени тоски.
Здесь дынно по утрам, ночами – виноградно,
Здесь грушны вечера и яблочны деньки.
Наплачу о весне, о зелени тоски.
Здесь дынно по утрам, ночами – виноградно,
Здесь грушны вечера и яблочны деньки.
Не медли, обними, приветливый и нежный!
Октябрьские ветра уже не за горой.
Всё будет хорошо. Всё сбудется, конечно,
Мой ясеневый друг, кленовый мой герой.
Октябрьские ветра уже не за горой.
Всё будет хорошо. Всё сбудется, конечно,
Мой ясеневый друг, кленовый мой герой.
.
2. Invisible
A cette heure où le noir demande aux réverbères
De s'allumer le temps d'une nuit éphémère
Quand pris de fatigue, les travailleurs du jour
Retrouvent la douceur et la paix des séjours
Et que leurs abat-jours leur souhaitent bonsoir,
Lumière tamisée et confort de boudoir,
Pour ces âmes prêtes à sombrer au plus vite
Et sans honte aucune, dans leur lit qu'ils méritent ...
Alors, il sort, vaillant, tourne la clé cruelle,
Et son moteur démarre, et parmi les ruelles,
Il fraye son chemin, au service sans fin
De vains bourgeois ivres d'insoupçonnés chagrins
Qui écrasaient déjà de sobres malheureux,
Au silence profond et aux fictifs aveux -
Dans cette intimité, il ne fait que se taire,
Suivant pour leur plaire un circuit imaginaire,
Les perdant un instant dans d'utiles méandres
Pour oublier, vaincre, triompher sans attendre
De toutes les questions que la nuit porte en elle ...
Invisible sauveur que cet homme qu'on hèle
D'une main légère et d'un sourire au valet.
De s'allumer le temps d'une nuit éphémère
Quand pris de fatigue, les travailleurs du jour
Retrouvent la douceur et la paix des séjours
Et que leurs abat-jours leur souhaitent bonsoir,
Lumière tamisée et confort de boudoir,
Pour ces âmes prêtes à sombrer au plus vite
Et sans honte aucune, dans leur lit qu'ils méritent ...
Alors, il sort, vaillant, tourne la clé cruelle,
Et son moteur démarre, et parmi les ruelles,
Il fraye son chemin, au service sans fin
De vains bourgeois ivres d'insoupçonnés chagrins
Qui écrasaient déjà de sobres malheureux,
Au silence profond et aux fictifs aveux -
Dans cette intimité, il ne fait que se taire,
Suivant pour leur plaire un circuit imaginaire,
Les perdant un instant dans d'utiles méandres
Pour oublier, vaincre, triompher sans attendre
De toutes les questions que la nuit porte en elle ...
Invisible sauveur que cet homme qu'on hèle
D'une main légère et d'un sourire au valet.
Lui qui ne va jamais nulle part, nul souhait
Et plus de rêves, quand seul le temps lui fait don
De ses longues rides qui tracent leurs sillons.
Vagabond de la ville où il erre au hasard,
Il conduit des gens qui n'ont pour lui un regard.
***
Вольный перевод:
Невидимка
В час, когда темнота говорит фонарям,
Что пора ночевать, эфемерно горя,
И народ городской, отработавший день,
Наконец-то вернулся в уютную лень,
В абажурную тень, что пророчит покой
Под беззвучно струящейся млечной рекой –
Этим душам, готовым забыться во сне,
Зарываясь в перину, беспутствуя с ней …
Он выходит во двор, в неприветливость тьмы,
Вызволяет дымы из моторной тюрьмы
И пускается в путь - во всенощный дозор,
И сочится тоска у клиентов из пор
От нетрезвых голов до замызганных пят -
Хоть болтают взахлеб, а хоть хмуро сопят.
Этот краткий интим ни о чем, ни к чему -
Он не нужен ни им, ни тем паче ему.
Их развозит вино, ну а после шофер -
От полночных утех до рассветных афер,
От забытых забот до рекламных лолит …
И невидимый ангел-хранитель хранит,
Отзываясь послушно на «тормоз» ручной,
Не чураясь дежурной улыбки ночной.
Этот путь - в никуда, без малейшей мечты,
Но с морщинами, что все настырней на «ты»
Со скитальцем дорог от зари до зари,
С тем, который для прочих привычно незрим.
3. Маленькая ночная серенада
Свеча и крошки сургуча.
Шампанским пьяно одеяло:
дрожит рука – шипя, с плеча,
струя ликующе взыграла...
Зрачки манят: дороги в Ад!
Бокалы алчут колоколен.
Твоим дыханьем оглаголен,
касанья пью, как дивный яд!
Да будут солнцем литься лица!
Молю хмельное божество:
«О, вавилонская блуднúца!
Взойди на зверя своего»
(как на костре – в восторге биться,
скользя в безумящую тьму...).
Повелевай! – я всё приму,
моя смешливая жар-птица.
4. Ночь в Похмелкино
Бухую ночь кошмарили кирдыки,
Со звёздами понтуя киргуду.
Ночь утопала в штормовом поту
И по татУ рулила в панталыке.
Но вдоль дороги мчали знаки «Стоп!»
И – крякая, по «зебрам» – крякозябры.
Декабры продавали канделябры,
И кайф ловил проезжих на гоп-цоп.
Вселенная вскипала трындецАми...
... Гляжу – а ночью ночи-то и нет!
И в двери прёт браток её – рассвет,
Весёлый после бани в драбадане.
5. Беспутный
"Так не спешите спешиваться, витязь,
Не щурьте глаз, не лезьте за ключом.
Приятель, вы, наверно, удивитесь,
Но путь один, и камень ни при чём". (с)
Не щурьте глаз, не лезьте за ключом.
Приятель, вы, наверно, удивитесь,
Но путь один, и камень ни при чём". (с)
Бывало, шёл я наугад, не зная цели, и преград не замечая:
в пустыне мёрз ночами; вяз в трясине; будто скалолаз горами двигал.
И не было для подлеца-пути ни края, ни конца — судьба такая.
Но путеводный на пути вдруг вырос камень: "Не шути с огнём, ярыга.
Путей не счесть, но твой — один, и ты скорей его найди, иначе выйдешь
ты вон", — прочёл я и присел, горяч тот камень был и бел — волшебный, видно.
Вокруг сияла благодать, стояла тишь, стояла гладь, а я был витязь.
И я задумался: куда держать теперь мне путь, когда пути не видно?
Но, зябко поведя плечом, вдруг вспомнил: камень ни при чём, — и улыбнулся.
Тотчас исчезла благодать, настала тьма, и не видать теперь в ней камня.
"Ну и не нужен камень мне", — в кромешной я смеялся мгле под пенье гнуса,
Путей не счесть — и если так, пройду я множество Итак — и так, пока мне
не надоест идти туда, где буду счастлив иногда, — тогда настанет
конец игре и хэппи энд, и, лаской пледовой согрет в своей постели,
я буду вспоминать о том, как шёл, бывало, напролом, и клич "Коня мне!" —
не издавал, и не шутил, меняя тропки и пути, не зная цели.
в пустыне мёрз ночами; вяз в трясине; будто скалолаз горами двигал.
И не было для подлеца-пути ни края, ни конца — судьба такая.
Но путеводный на пути вдруг вырос камень: "Не шути с огнём, ярыга.
Путей не счесть, но твой — один, и ты скорей его найди, иначе выйдешь
ты вон", — прочёл я и присел, горяч тот камень был и бел — волшебный, видно.
Вокруг сияла благодать, стояла тишь, стояла гладь, а я был витязь.
И я задумался: куда держать теперь мне путь, когда пути не видно?
Но, зябко поведя плечом, вдруг вспомнил: камень ни при чём, — и улыбнулся.
Тотчас исчезла благодать, настала тьма, и не видать теперь в ней камня.
"Ну и не нужен камень мне", — в кромешной я смеялся мгле под пенье гнуса,
Путей не счесть — и если так, пройду я множество Итак — и так, пока мне
не надоест идти туда, где буду счастлив иногда, — тогда настанет
конец игре и хэппи энд, и, лаской пледовой согрет в своей постели,
я буду вспоминать о том, как шёл, бывало, напролом, и клич "Коня мне!" —
не издавал, и не шутил, меняя тропки и пути, не зная цели.
6. 01010100
Круговоротом путей,
бесконечным циклом
единиц и нулей
есть дорога одна -
она моя и твоя.
Каждый шаг, что делаешь ты,
каждое падение, после которого остаёшься в живых,
каждое биение сердца,
каждый изгиб души,
каждая слеза и каждое слово "люблю"
/ты слышишь?
люблю тебя/ -
это та самая дорога,
которая объединяет тебя и меня
в круговороте наших путей
в бесконечном цикле
единиц и нулей.
бесконечным циклом
единиц и нулей
есть дорога одна -
она моя и твоя.
Каждый шаг, что делаешь ты,
каждое падение, после которого остаёшься в живых,
каждое биение сердца,
каждый изгиб души,
каждая слеза и каждое слово "люблю"
/ты слышишь?
люблю тебя/ -
это та самая дорога,
которая объединяет тебя и меня
в круговороте наших путей
в бесконечном цикле
единиц и нулей.
7.Облако
На восходе за высоткой - весь в дорожках небосвод.
Вышло облако с востока: морда, лапы, длинный хвост.
Размотались километры гор, степей, лесов, полей -
как чудесно мчаться с ветром - хоть с крылом, хоть на крыле!
Растрепало шерсть на пузе, потеряло пару лап,
завязалось бойко в узел, отрастило три крыла:
целый день оно спешило, по ветру держало нос...
Мне тоскливо, мне паршиво: скоро нас проглотит ночь.
Из болота, леса, поля темень заползёт в закат,
чёрным холодом наполнит воду, небо, облака.
Тянут ели к речке тени, в глубине роится тьма -
облако дрожит, худеет, на лету меняет масть.
Я варю вечерний кофе. Хвост у облака завит,
но его печальный профиль за моим окном завис.
Рвусь к нему - погладить лапу... Лужа кофе на плите...
Смотрит облако на запад и боится улететь.
8. Тени сельца Ивановское
Мой адрес – Владимирка, первый этап.
Не веришь? какого ляда...
Эх, помню – здесь шла ещё тá лимита,
с кем рядом за куст не сяду.
... Церквушка, погосты – всё чин-чинарём,
троллейбусы прут нахрапом.
Мы песни с котом кажный вечер орём,
а нет – так валю по бабам.
Ворьё, балаболы... – да чтó мне с того?
А всё ж житиé смешнее,
когда чýйкой чýется хлёст батогов –
аж шкуру скребу, хренея.
... Смущённо до ветра плывут облака,
закатные тени рéзки.
Мне память с пивка задаёт трепака...
– непрошенный Достоевский!
Откуда что помню? да так хорошо...
Живу, не тужу, и – фúг с ним.
Но кажется – я́ здесь когда-то прошёл.
В такой же беспутной жизни.
Не веришь? какого ляда...
Эх, помню – здесь шла ещё тá лимита,
с кем рядом за куст не сяду.
... Церквушка, погосты – всё чин-чинарём,
троллейбусы прут нахрапом.
Мы песни с котом кажный вечер орём,
а нет – так валю по бабам.
Ворьё, балаболы... – да чтó мне с того?
А всё ж житиé смешнее,
когда чýйкой чýется хлёст батогов –
аж шкуру скребу, хренея.
... Смущённо до ветра плывут облака,
закатные тени рéзки.
Мне память с пивка задаёт трепака...
– непрошенный Достоевский!
Откуда что помню? да так хорошо...
Живу, не тужу, и – фúг с ним.
Но кажется – я́ здесь когда-то прошёл.
В такой же беспутной жизни.
9. *** (Есть много путей ...)
Есть много путей
в преисподнюю - вниз.
Есть только один путь
к свету - наверх.
в преисподнюю - вниз.
Есть только один путь
к свету - наверх.
Бей, куда больно, сильней,
не сдавайся и не робей.
не сдавайся и не робей.
Я протягиваю тебе руку,
но ты жалишь ядовитой иглой,
я открываю душу -
ты в неё плюёшь.
но ты жалишь ядовитой иглой,
я открываю душу -
ты в неё плюёшь.
Бей, куда больно, сильней,
не сдавайся и не робей.
не сдавайся и не робей.
Лишь хитрый блеск во взгляде, -
ты спрашиваешь: "Веришь?" -
и говоришь: "Люблю"
Но в то же время режешь
моё сердце.
ты спрашиваешь: "Веришь?" -
и говоришь: "Люблю"
Но в то же время режешь
моё сердце.
Бей, куда больно, сильней,
не сдавайся и не робей.
не сдавайся и не робей.
Доколе будет этот танец
между бОльным и больным?
Я делю с тобой хлеб и сон,
разделяю с тобой мечты,
говорю "мы" -
между бОльным и больным?
Я делю с тобой хлеб и сон,
разделяю с тобой мечты,
говорю "мы" -
ты же всё ищешь камень
за моей спиной
в то время, как мои руки
заняты тобой.
за моей спиной
в то время, как мои руки
заняты тобой.
10. Сижу в тени от сикомора
Сижу в тени от сикомора
и понимаю, что не скоро
отсюда выйду
Повсюду брёвна, повсюду хворост,
а мой паскудный, простите, возраст
не даст мне прыгать
и понимаю, что не скоро
отсюда выйду
Повсюду брёвна, повсюду хворост,
а мой паскудный, простите, возраст
не даст мне прыгать
ни через хворост, ни через брёвна -
одна надежда на то, что споро
подмога будет,
и путь расчистит - ну хоть тропинку, -
и я сумею, пусть и не прытко,
но выйти к людям.
одна надежда на то, что споро
подмога будет,
и путь расчистит - ну хоть тропинку, -
и я сумею, пусть и не прытко,
но выйти к людям.
Эй, люди, где ж вы? Ну где ж вас носит? -
на сеновале, на сенокосе?
Я ж здесь страдаю!
В такую пору цветенья, пенья
ведь умудрился ж застрять, как пень я
в расцвете мая.
на сеновале, на сенокосе?
Я ж здесь страдаю!
В такую пору цветенья, пенья
ведь умудрился ж застрять, как пень я
в расцвете мая.
Ну вот, поспели! Меня успели
отселя вывесть.
Спасибо, братцы! Пойду бодацца!
Ваш бык Ленивец.
отселя вывесть.
Спасибо, братцы! Пойду бодацца!
Ваш бык Ленивец.
11. Impasse
Je suis condamné par ce monde noir et blanc,
D’aller droit dans le mur d’une prison carrée,
Vers l'horizon coupé, où ne souffle le vent
Et, partout où l’on va, les routes sont barrées.
Tout petit et voué à l’échec sans espoir,
Comme un imbécile, je m’apprête à la lutte,
Aux côtés d’inconscients, si étonnants à voir
En quête de gloire, qui se compte en minutes.
Dans un jeu insensé où tuer est permis,
Mon royaume fou doit repartir à la guerre
Pour combattre sans fin nos frères ennemis
Pour qui je n'ai pourtant qu'une haine éphémère.
Et moi, je marche, un pion, parmi des éléphants.
Et de vils courtisans, en valsant, me devancent,
Manigancent avec la reine un coup fumant,
Me font chair à canon avec indifférence.
Вольный перевод:
Тупик
Этим миром черно-белым я навек приговорен
Головой таранить стену разлинованной тюрьмы.
И с просветом плохо дело с четырех моих сторон -
С этой гибельной арены нет пути в нормальный мир.
Вот опять меня послали, и без выбора притом.
В строй встаю и, будто бравый, но безмозглый лилипут,
Вместе с прочими ослами в подпоясанных пальто
Я иду на поиск славы, хоть на несколько минут.
Я в упор не вижу смысла в этой каверзной игре,
Только грозный наш начальник жить не может без войны.
Дым столбом и коромыслом, и вершится смертный грех.
Зря противника мочалим, ибо нет на нем вины.
Я иду невзрачной пешкой, со слонами рядом - мал,
Ведь они убойной массой что угодно сокрушат.
С ними в сговоре и в спешке, королева правит бал.
Ну а пушечное мясо здесь не стоит ни гроша.
12. Конская печальная
Много есть дорог на свете,
А моя - отсель досель.
Кто за эту дурь в ответе?
Карусель.
Все на месте – хвост и грива.
Есть уздечка и седло.
Но по кругу мчать игриво -
Западло.
Не стучать ни разу в жизни –
Это пытка для копыт.
От расстройства в организме
Бледный вид.
Бледный вид.
Целый день терзают дети.
Их катаю, как … чудак.
Что за бред поездки эти
В никуда!
Вот залез какой-то пьяный,
Непотребное поет:
«А я еду за туманом …»
Идиот.
В берегах у рек молочных
Скис давно уже кисель.
Вечен только круг порочный –
Карусель.
Голосование закроем 30 сентября. Поехали!