Идёт по улице пузырь, щекастый и румяный,
Идёт счастливый — от сапог до хохолка на лбу:
Все люди сами по себе, а он гуляет с мамой,
И лужи глубже всех морей, и нет сердитых бурь.
Идёт, колышась на ветру, соломинка по лужам,
Такая гордая собой, за ручку с пузырём.
Пускай промокли сапоги, — бывало и похуже, —
А жизнь прекрасна и легка, когда они вдвоём.
Идёт навстречу, не спеша, в кожан одетый лапоть,
Берёт на плечи пузыря. — Смотрите, вот я где!
И никакой не лапоть он, а сильный, добрый папа,
И этот день не просто так, а самый добрый день.
Идёт счастливый — от сапог до хохолка на лбу:
Все люди сами по себе, а он гуляет с мамой,
И лужи глубже всех морей, и нет сердитых бурь.
Идёт, колышась на ветру, соломинка по лужам,
Такая гордая собой, за ручку с пузырём.
Пускай промокли сапоги, — бывало и похуже, —
А жизнь прекрасна и легка, когда они вдвоём.
Идёт навстречу, не спеша, в кожан одетый лапоть,
Берёт на плечи пузыря. — Смотрите, вот я где!
И никакой не лапоть он, а сильный, добрый папа,
И этот день не просто так, а самый добрый день.