В углах, где паутина и темно,
сидим и ждём, когда наступит время
бежать, пища, со всех крысиных ног -
а страусиных было бы вернее.
Хотелось бы вальяжно сало есть,
показывать ловушкам нагло кукиш -
но нервно мы грызём и кость, и жесть
и слушаем таинственные звуки.
Для нас нет полувер и полумер,
к беде гудит земля и воет ветер,
и мы за дудкой все идём на смерть,
чтоб вас, глухих, предостеречь от смерти.
Простора не видать из наших нор,
от глобуса шарахаемся в страхе,
но, ощущая шторм, спешим на корм
какой-нибудь гигантской черепахе.
По нам никто слезинки не прольёт,
но каждый помнит, в море и на суше,
и беспощадно бьёт, посмертно, влёт
хвостатые измученные души.
Ушедшие приходят к нам, когда
под утро беспокоен сон и чёрен -
и снится нам бескрайняя вода
и парусник, навек ушедший в море...