Ты знаешь, я бы сны всю ночь пила –
они Фалерно старого прекрасней!
Но жбан пустеет. С утром новой казни
во мне проснется каменный Пилат.
Хотя казалось – вот, еще чуть-чуть,
паду под пыткой самоистязаний,
но бабочек воздушных, привокзальных
летать своим примером научу.
О...Мой полет звучал бы, как орга..н,
как форте, пьяно, арфы, трубы или
виолончель.
Но выпал первый иней
и ждут дела, коллеги и Карга –
такое имя, смейся, носит кошь.
Бегу, сажусь в кроваво-красный Опель,
и понимаю – я почти в ...Европе –
так бесит деревянность здешних рож.
Я в белом-белом, словно снег, плаще,
подбитом пламенеющим подбоем...
себе внушаю – став сама собой, не
переменю привычный ход вещей.
Поймав в рюкзак случайные лучи,
которые почти не греют нынче,
довольствуюсь теплом их и не хнычу,
выпрашивая:
– Только не молчи...