А у нас как всегда. Ты молчишь, я пишу.
И в ночной тишине создаю белый шум,
от которого звуки краснеют.
Или падают звезды. Пытаюсь поднять.
В двух шагах от тебя.
И от неба в двух днях.
Нет, в одном...
Прижимаюсь теснее.
Мы в невидимой близости сходим с ума.
Ты – от нужных вещей. Я – от нужных бумаг,
и желтеющих листьев и писем.
И в конверты слова нелегко опускать:
квартируются вновь по диванам войска –
их маневр от сезона зависим.
И мне тошно. До кашля. От сиплых речей.
От того, что ничья. От того, что ты чей-
то...
С-вернувшись, я прячусь под пледом.
И рисую во сне: мы летим... мы лежим...
Но вставать заставляет проклятый режим –
время мясом кормить людоеда.
Кто выходит на точки –
с начала.
с нуля?
По отрезкам гуляю – мне нужно гулять.
От прогулок не рушатся замки –
во дворцах уповают на "скрытый резерв".
И вопрос не стоит больше – быть ли грозе?
Все ответы лежат в автозаке.
Там где теплая кровь начинает ржаветь,
где железом становится мягкая медь,
а в реакции – куча ошибок.
Но и в час перемен жду период конфет...
и букетов...
Смотри: мы вдвоем,
мы в кафе,
в сентябре... во дворе... на отшибе...
или в парке...
И "завтра" – наш маленький сквер.
Только верь непременно. Пожалуйста. Верь.
Сквозь "сегодня" кнута и дубины.
Что "вчера"? Ничего. Выходили на марш...
Синяки
ерунда.
Хочешь, йодом намажь.
Ты подуешь ведь,
правда,
любимый..?