лежать осталось в тишине...
Но лишь одно меня тревожит –
когда придёт пора и мне?
Страшит специфика могилы,
где, унося покой и сон,
не будет больше ни «Гаврилы»,
ни прочих ласковых имён.
Старею я, стихи стареют,
а кажется – всё впереди...
От бега времени зверея,
кричу: «Ну, время, погоди!»
Но время – царь, а люди – смерды.
Скажу без надуванья щёк:
Гаврила – не Кощей Бессмертный,
Гаврила – просто старичок.