Я звал Гаврилу мериносом –
он Мери на руках носил.
А Мери (Манька) дурня с носом
оставила б по мере сил.
Чего жалеть? Серьёзных денег
он от рожденья не имел.
Да, «болтик» вырос здорове́нек...
Но в остальном – сплошной пробел.
А он на Маньку – как на бога,
глядит – чуть не поёт псалмы!
Обцеловал, ещё немного –
и, глядя, замурлычем мы.
Любовь не длится без последствий.
Прошло полгодика, и вот –
продленье рода поприветствуй!
растёт у миленькой живот...
Гаврила стал вообще мань-яком:
о Мане треволнений шквал,
о Мане пел – диакон яко,
а у роддома ночевал.
Что-ж, разрешилась без запинки,
дочура – аж на пять кило́!
Гаврила с них сдувал пылинки –
мамаша-Маша, дом, тепло...
Сейчас красава раздобрела
и к мужу, вроде, снизошла.
Не превозносит угорело,
но изредка и – похвала.
Что, не понятно ни бельмеса?
Мутны поэзные слова?
– В квартире новая принцесса:
растёт в кроватке Маня-два!