Я вижу сон: щебечут птицы,
Алеет небо на заре,
Аид рулит на колеснице...
Сизиф потеет на горе.
Неразговорчив, неулыба —
Тернистый путь, бесплодный труд.
Крутой подъем, крутая глыба,—
Но этот парень тоже крут.
От принципов не отступая,
Как в выступлении на бис,
Он снова камень вверх толкает,
А тот летит, сорвавшись, вниз.
И, наблюдая это свойство,
Я задаюсь вопросом вновь:
В чем корень странного геройства —
Болезнь, несчастная любовь?
А может, мыслью затаенной
Согрета грешная душа,
Что камень, к небу вознесенный,
Сорвется вниз, врагов круша?..
И я сказал: «Постой, покурим,
Развей сомнения, ответь —
Зачем? А хочешь, помогу я
Тебе твой камень допереть?
Подвинься, уцепиться дай мне,
Поднимем вместе в пять минут.
И нацарапаем на камне:
Сизиф и Лёха были тут».
Но не пожал мою он руку
И вместо благодарных слез
Мне этой самой каменюкой
Чуть было голову не снёс.
И только вечером у речки,
С Хароном выпив на троих,
Сизиф, растаявший как свечка,
Позволил мне закончить стих.
Он мне ответил без стесненья:
«Дает три вещи камень мне:
Харчи, иллюзию движенья,
Уверенность в грядущем дне».