Шёл абордаж. Летели крючья в борты.
Такой кураж не снился и чертям.
Сверкала сталь. Смеялся «Роджер» гордо,
Глядя, как крючья шпилят плоть к бортам.
А кровь лилась, стекая струйкой в воду.
В глазах отсЕченных голов закатный свет.
Да, уготовила, ты матушка-природа
Акулам нынче праздничный обед.
И горы трупов, прямо, справа, слева.
Кровь. Мясо. Чей-то дикий крик.
Победа – переменчивая дева
Любовников меняла каждый миг.
Который час шёл бой, стонали трюмы.
Конечности валялись тут и там.
И понял, лишь сейчас, пират угрюмый,
Что каравелла им не по зубам.
А вечер день долизывал до донца,
Укладывая темь к ночным ногам.
И падало обиженное солнце,
Раскрашивая кровью океан.
И не понятно здесь уже, кто правый,
Среди кровавой этой кутерьмы.
И лишь на рее висельник лукаво
Смотрел на бойню из высокой тьмы.