Се царь гадов, полный страшных ядов... како всякий змий.
Мрет от ласки…
Умберто Эко. Имя розы
В этой странной стране позабыты людские законы.
На потеху толпе истязают последних драконов.
Тут и чешут за ухом, и лапы изводят щекоткой -
укротить, усмирить, не касаясь ни палкой, ни плёткой!
И по каждому нерву голубеньким пёрышком нежно,
словно лезвием острым, проводит мучитель прилежный.
От касаний пера чешуя серебристая дыбом!
И щекотке дракон предпочтёт гильотину и дыбу.
Он от судорог стонет, а сердце готово ко взрыву.
Он рыгает огнём - это страшно, хоть очень красиво...
Он дрожит, как намокшая кошка зимою, от страха.
И мечты о побеге - по ветру развеянным прахом.
Ведь пытаться порвать неподъемную цепь – безрассудство.
На свободу дракону уже никогда не вернуться.
Вот и снова палач по загривку так ласково гладит,
что, когда бы он мог, то взмолился бы: «Господа ради!»
И ожогом страданье бежит по хребту до хвоста.
И дракон понимает, что больше ему не летать...
........................................................................
По-альковному розов, сквозь стёкла сочится рассвет.
Я в постели, оков на руках и ногах моих нет.
И не вьётся от муки мой хвост золотой, как змея.
Понимаю с трудом, что несчастный дракон тот - не я.
Отчего же тужу, как в темнице душевно больная?
Отчего иногда, где искать эту душу, не знаю.
Отчего забываю порой, как звучит моё имя?
Отчего мне так больно от ласки твоей, нелюбимый?