Как в догорающем костре,
в закате нежится светило.
Сладкоголосый менестрель
поёт о том, что не случилось -
его заслушавшись, сидят
купец и проповедник веры,
поэт и дама, и солдат,
и дворянин: полна таверна.
Заслушался и нищий дед,
стоящий тихо за дверями:
ему в таверну хода нет,
но тянет слушать голос пряный.
Поёт о боли музыкант
и о любви, что догорела,
о вере, что была легка,
пока не требовала дела.
Кивает с важностью поэт,
монах беззвучно шепчет "Отче...",
сжимает дворянин стилет,
а дама теребит платочек -
и всем понятно - эту жизнь
не повернуть никак обратно,
не срезать уколовший шип,
не победить на поле ратном,
и что спасенья в жизни нет,
и нет любви, и счастья тоже...
А за дверями нищий дед
смеётся, хлопая в ладоши.
Он обращает время вспять,
продлить стремясь своё веселье.
И музыка звучит опять,
и льётся песня менестреля.