Наш домик остался в уральской артели,
под стражей задумчивых лип.
Я помню, как пламенно свечи горели,
их свет был по стенам разлит.
В морозном окне полыхали герани,
сквозняк что-то доброе пел.
Ты ночью, подобно испуганной лани,
вставала качать колыбель.
Я в жестах улавливал каждую малость,
Я в жестах улавливал каждую малость,
твоей красотою томим –
я помню, когда ты с утра одевалась,
хотелось быть платьем твоим.
Мы были тогда и честнее, и проще.
Ты воду носила с реки,
грибы собирала в берёзовой роще,
кормила зверушек с руки.
А я – прирождённый охотник, добытчик,
рыбак. И в свои двадцать пять,
я в жизнь упирался рогами по-бычьи,
чтоб сделать счастливой тебя.
Но вдруг становился покорным и робким,
увидев цепочки огней
родного посёлка, знакомую тропку
и пламя герани в окне.