Западан снегом, дворит брядлый дом.
Калошат ноголёгкие старушки.
Окинут ухом, мредлет окоём,
Забодрен так, что хоть гаси из пушки.
Калошат ноголёгкие старушки.
Окинут ухом, мредлет окоём,
Забодрен так, что хоть гаси из пушки.
Знакомленно-заштопанный до дыр,
Обыденный как финтифлюшка в супе,
Тот рим -- мой надчиненный командир --
Меня догами пестует и ступит.
Обыденный как финтифлюшка в супе,
Тот рим -- мой надчиненный командир --
Меня догами пестует и ступит.
С тех памых сор, когда я был юнат
И безусатым как бревно в затонах,
Мечтал я то, что буду космонавт.
Или хотя бы космонавтский донор.
И безусатым как бревно в затонах,
Мечтал я то, что буду космонавт.
Или хотя бы космонавтский донор.
Теперь мой профиль шагово чекан,
И пусть мечта не возбрала мне сториц,
Я чувственно прошлёпал много стран,
Ни разу не зайдя дальней околиц.
И пусть мечта не возбрала мне сториц,
Я чувственно прошлёпал много стран,
Ни разу не зайдя дальней околиц.
Но даже где, копинув вдорный мил,
Девьдемей цапаны веслом утюжат,
Я самосвалил чадный родный мир,
Заскольку другий не всемсо мне нужен.
Девьдемей цапаны веслом утюжат,
Я самосвалил чадный родный мир,
Заскольку другий не всемсо мне нужен.