«Эй, кто там!.. Сапёры? пехота?..
Ей богу, лопатой стучат!..
Продеты троса, из болота
Со скрипом я пячусь назад!»
Косматая башня и пушка,
Трясина висит на броне.
«Отмойте меня до макушки,
В атаку, в атаку бы мне!
Давить этих тварей, их «тигры»,
Расчёты орудий – живьём,
Чтоб кровью из горла за игры
Платили и ночью, и днём!»
Слетают неволи ошмётки,
И траков оскалился ряд.
Хоть крепки фашистов коробки,
Но «тридцатьчетвёрка» – солдат!
Горючки б – и в бой без оглядки!
«Где Пашка, сержант-балагур?
Старлей где? Скажите – в порядке
Их танк, и – долой перекур!»
Но нет больше вражеской псины,
И был над Москвою салют.
И в пленнике бывшем трясины
Немые вопросы встают.
Не так всё. Где пыльная серость,
Усталость, суровость войны?
Где братья, чьи дружба и верность,
И доблесть соединены?
«Вы что, как того инвалида,
Меня, на буксир, на тягач!
Война миновала, обида
Моя ж не уходит, хоть плачь!
Я собран на совесть, как надо,
Я весел в хорошем бою,
Не страшен ни полк, ни бригада,
Я верю в удачу свою!
Мне стыдно, что в нашу Победу
Внесу лишь музейный я вклад…
На каждый парад я приеду
Во Славу Советских Солдат!»