В июле все слышнее голоса - камней, дождя, предчувствий, моря, ветра.
И дятел, поселившийся в часах, выстукивает ритмы в стиле ретро.
А вечером снаружи бродит сон – бездомный и охрипший невидимка,
И тает страх – как воск мадам Тюссо, как отзвук поцарапанной пластинки.
Что толку признавать свою вину и выставлять улыбку на витрину?
Куда бежать? – грозя увлечь ко дну, качается похмельно субмарина.
И девять жизней – девять этажей – шатаются так ветрено и жалко…
И бестолково множатся в душе сомнения, вопросы и шпаргалки.
Уставший узник дням теряет счёт, колышется листвы продрогшей море,
И все прохладней небо, и растёт осенняя беспомощная горечь.
Она – как тишина, как глубина, как свет, как невозможность наглядеться
На мир из потускневшего окна, как беспричинно сбившееся сердце.